АБУЗАРЫЧ и другие: КАК ВОСХОДИЛО СОлНЦе (40)

«О несвободе в свободном «СОлНЦе», которая видна не всем и не сразу.
Часть 1. О детях. Эпизод 2″

Немного о личном, потому что этот текст напрямую касается моих убеждений и чувств, идущих из детства. Как-то в СОлНЦе произошел такой случай: в один из младших классов пришел вольнослушатель. Мальчишка умный, начитанный, хороший аналитик, но не компанейский, я бы даже сказала, поначалу игнорировавший сверстников. Эдакая «вещь в себе». И вот, спустя несколько дней его посещения нашей школы, в классе случается конфликт. Точных подробностей не помню, но суть в том, что один из ребят забирает у мальчика дневник с его личными записями и собирается огласить их одноклассникам. Мальчишка, никогда до этого не дравшийся, просит вернуть ему тетрадку, а не получив ее, неумело ударяет обидчика, защищая свое личное пространство. Причитающая классная руководительница («Ах, драка, как это ужасно!») прибегает в кабинет директора вместе с уже вызванной ею мамой «драчуна». У директора на слово «драка» реакция как у быка на красную тряпку, в его представлениях в драке всегда виноват тот, кто ее начал. Меня обычно сильно напрягают такие разговоры, поэтому я стараюсь в них не вмешиваться и, по возможности, не прислушиваться. Но совсем не слышать тоже не получается. Вижу, как директор вместе с классным руководителем убеждают плачущую маму, что ее сын однозначно виноват, раз полез драться, и что ему нужно временно прекратить посещать нашу школу. Им обоим невдомек, что ребенок был до глубины души оскорблен поступком одноклассника, и что драка в этом случае абсолютно вторична (даже не драка, а один слабый удар). А вот теперь о личном. Когда-то, классе в 7-м, я тоже вела дневник. И как-то во время дежурства моя школьная подружка схватила этот дневник, прочитала оттуда вслух несколько фраз, а потом выбросила его в открытое окно 4-го этажа. Я прекрасно помню свои чувства и свою реакцию на этот поступок. Я схватила ее, повалила на пол, мы катались по полу класса под дружное визжание других девчонок, я порвала на ней блузку. Потом пришла ее старшая сестра и стыдила меня за порванную блузку у девочки из небогатой многодетной семьи. За блузку мне было немного стыдно, но не за драку. Я считаю, что есть такие случаи в жизни, когда на слово или на поступок можно и НУЖНО ответить физически. Мне было невыносимо грустно, когда классная руководительница класса, где произошел конфликт между мальчиками, приняла сторону того, кого ударили, даже не разбираясь в том, какую травму нанесли виновнику драки. Неудивительно для меня и то, что человек с такими взглядами не смог долго находиться с детьми и покинул их посреди учебного года. Знаю, что с директором мы придерживаемся принципиально различных точек зрения относительно того, как можно отвечать на несправедливость и горькую обиду, нанесенную другим человеком. Нет, конечно же, я не призываю никого бить обидчика. Я всего лишь говорю о том, что взрослым нужно, наверное, более чутко относиться к чувствам вверенных им детей, а не руководствоваться только лишь общепринятыми нормами поведения, требуя выполнения этих норм от каждого ребенка. Бывают исключения. Их невозможно знать, но их можно чувствовать, если просто хотеть быть ближе к ребенку» (Анна Маргулис).

СОлНЦе-7.