АБУЗАРЫЧ, БЕЗНАДЕЖНИК и другие: Как восходило СОлНЦе (77)
«Между баллами и смыслом жизни». 2.
Нешкола: Директор
 
«Хороший Шмаков
 
Версий возникновения «СОлНЦа» в условиях идеологического противостояния, конечно, несколько. Первая — газетная. Создать олимпиадный центр предложили известные общественные деятели города, которые решили поддержать команду Павла Шмакова. Вторая — лицейская. Шмаков достал своими приставаниями мэра, и тот согласился отдать ему одно из зданий лицея под свой проект. Третья — самого Шмакова. Мэр сам предложил ему делать свою отдельную школу уже после первого года работы в Казани. И наконец, конспирологическая, как ни странно, самая правдоподобная. «СОлНЦе» — хорошая возможность тихо слить неудобного экспериментатора, который еще и рассказывает всему свету, что зампрокурора республики устраивает детей в школу по блату. Шмаков мешал и руководству КФУ, имевшему свои виды на сильный и хозяйственно благополучный лицей.
 
30 июля 2013 года лицей им. Лобачевского при Казанском (Приволжском) федеральном университете прекратил свое существование. На его месте возник… лицей им. Лобачевского Казанского (Приволжского) федерального университета. Новая школа — новый директор. Шмаков уволен, лицей вместе с роскошным зданием Мариинской гимназии переходит в состав КФУ и вместе с казанским IT-лицеем «образует начальную ступень образовательного кластера КФУ». Изящно изгнанный из лицея, Павел Шмаков переезжает в старое неотремонтированное здание на соседней улице. Вместе с ним его соратники. Новая команда объявляет о наборе в «СОлНЦе». Казалось бы, шансов привлечь подростков в родившееся из очередного скандала заведение было немного, но дети пришли.
 
Тихо избавиться от Шмакова в который раз не получилось. Пришлось действовать в открытую. 29 октября районный суд Казани удовлетворил иск прокуратуры, запретив «СОлНЦу» образовательную деятельность из-за отсутствия лицензии. Ее и правда нет: плановые сентябрьские проверки выявили кучу нарушений вплоть до отсутствия спортзала. Другой вопрос, почему мэрия Казани выделила под школу такое здание.
 
— Шмаков — классический бессребреник! Он живет почти в коммуналке, где вся сантехника советская и им же смонтирована. Сам о деньгах не печется и о других в этом плане думать тоже не будет. Хоть это и неправильно. Тем более когда речь идет об учителях из лицея, где их всегда финансово поддерживали.
 
Мы сидим с Гузель Нугмановой за качающейся партой. Эта строгая девушка преподает в «СОлНЦе» русский язык и литературу.
 
— Года два назад выпускник одной из лучших школ Казани поступил в московский вуз. Достиг всего, чего хотел. Через год выбросился из окна. Всю жизнь он существовал в системе математических кружков и олимпиад и вот вышел в мир, где они ничего не значат. Он оказался не готов к реальности. Думаю, его родителям было бы все равно, куда бы он там ни поступил. А для школ это сейчас главное: догнать и перегнать. Вот перед нами в республике поставили задачу — выйти на третье место по количеству призеров Всероссийской олимпиады. А каковы последствия этого для человека? — спрашивает она тоном врача, давно уставшего твердить о вреде злоупотреблений.
 
«СОлНЦе» — это 8 маленьких классов, импровизированная завуческая (кусок отгороженной лестничной площадки), подвальные помещения.
 
На первом этаже рядом с объявлениями о дополнительных олимпиадных занятиях рукотворные рекламные проспекты учеников — приходите к нам на математические этюды, ЗОЖ, web-разработку, восточную культуру, в клуб любителей Гарри Поттера…
 
Школа сама — одна большая «Выручай- комната»: в кабинете математики барабанная установка, в учительской спортивный тренажер, в центре второго этажа пианино.
 
В коридорах тесно, и кажется, будто приемная переговаривается с соседним классом, где у 10-го «Б» урок литературы:
 
— Нам пылесос нужен в компьютерный класс…
 
— Ге-до-ни-зм — это наслаждение жизнью и красотой во всем мироздании!

Сравнивать антураж «СОлНЦа» и лицея им. Лобачевского — все равно что сравнивать убранство воронежского ТЮЗа и Большого театра. Но по этому поводу здесь никто не парится. Все живут в свое удовольствие. Этого здорового удовольствия — друг от друга, от учителей и занятий — здесь вообще много.
 
Судя по новостям из суда, «СОлНЦе» давно должно было перейти на осадное положение, а 86 детей разбрестись по разным школам. Но в ответ на, казалось бы, окончательную победу прокуратуры старшеклассник Никита Алкин бабахнул электронной петицией министру образования и науки Дмитрию Ливанову. К 8 декабря она собрала 61 955 подписей — примерно столько же, сколько собрали против реформы РАН. 6 ноября на митинг в поддержку «СОлНЦа» вышли ученики, 21 ноября — их родители. Прокуратура добивается решения о ликвидации, сторонники «СОлНЦа» провоцируют бурную общест-венную реакцию. 1:1, позиционная война продолжается.
 
Учителей «СОлНЦа» объединяет парадоксальное желание сделать школу максимально похожей на реальную жизнь думающего человека. Дать возможность детям изучать то, что им интересно, а преподавателям заниматься уроками, а не отчетами. Опоздал? Не смертельно. Не успел дописать сочинение «Образ революционера в литературе XX века», потому что готовился к олимпиаде по физике? Сдашь на следующем уроке.
 
— Представляете, учебный план сейчас должен быть в 500 страниц. Это же больше, чем диссертация! — говорит учительница английского Елена Бондарчук. — Раньше я преподавала в Суворовском училище. Зарабатывала раза в два больше, но ушла довольно быстро — всегда хотела поработать у Шмакова, хотя он человек довольно импульсивный, я сама на него иногда обижаюсь. А дети к нам пришли, зная, что нет лицензии, — значит, чего-то такого им не хватало в прежних школах… Тепла, может быть, какого-то, они его здесь чувствуют, формализма меньше…
 
На перемене 8-й «Б» коллективно исполняет на фортепиано Рэя Чарльза, рядом за столом лохматый мальчик в позе мыслителя в одиночестве двигает шахматные фигуры.
 
Восьмиклассницы Арина и Яна обсуждают парадоксы естественных наук.
 
— Ботаника такая нелогичная.
 
— Плоды выносят мне мозг!
 
— Арбуз — это ягода?
 
— И тыква тоже!
 
— А вы кем хотите стать в будущем? — вклиниваюсь я в разговор.
 
— Я микробиологом, они же такие хорошенькие! — ошарашивает Арина.
 
— Микробиологи-то?
 
— Нет, бактерии! А инфузории-туфельки? Пушистые такие!
 
— Я хочу быть журналистом, только родители против. Говорят, так денег не заработаешь, — разводит руками Яна.
 
А у 7-го «А» философский классный час.
 
— Если я уникум, и Стас уникум, и даже Андрей уникум, это что получается? — хлопает глазами сердитый пацан. — Получается че-то не так!
 
У старшеклассников сравнительно тихо. Ныряю к 10-му «А», где девочки читают учебники. На следующем уроке в 10-м «А» самостоятельная работа по биологии: митоз, мейоз.
 
— Почему вы решили пойти в «СОлНЦе»?
 
— Не хотим натаскиваться на ЕГЭ, чтобы потом сразу все забыть, — с достоинством отвечает строгая блондинка. Это Нина.
 
«СОлНЦе» действительно создавалось для работы со способными детьми. Вместе с Павлом Шмаковым из лицея ушли его старые друзья и единомышленники, в том числе Юрий Королев и Сайяр Утяганов, мощные математики, которые годами готовят победителей олимпиад.
 
— А вы не боитесь, что лицензии у школы нет? — пытаюсь я посеять немного паники.
 
10-й «А» вежливо недоумевает.
 
— Не дадут — сдадим предметы в другой школе, — отвечает Нина. И, чтобы окончательно меня успокоить, уточняет: — Никакой катастрофы.
 
— Кажется, дела обстоят так: лицензии у нас нет, потому что нет денег на ремонт, а денег на ремонт не дают, потому что нет лицензии, — посмеиваясь, чертит в воздухе бюрократический круговорот в природе Виолетта.
 
— Говорят, это все директриса Лобачевки подстроила, — выпаливает девочка с первой парты.
 
— Да неправда, — спокойно возражают ей с разных сторон.
 
К теориям заговора в 10-м «А» относятся с легким презрением.
 
— О, семиклассники на пианино опять играют, слышите? Балбесы!

Казанское СОлНЦе репосты из VK, [26.04.2025 23:13]
— Так душа поет! — в класс, посмеиваясь, заходит еще один старшеклассник. Не спеша наливает себе чай, подсаживается к нам.
 
— Я знаю в Лобачевке семерых, кто хочет в «СОлНЦе», но родители не пускают, — хитро улыбается он, размешивая сахар. — Я там учился.
 
Его подвижное лицо как будто все время подает знак: «Вы что, правда не замечаете, как это все смешно»?
 
— В Лобачевке так: кто честно по конкурсу прошел, с блатными почти не перемешивается. У нас всегда были сильные классы и обычные. А однажды сделали класс, где блатники учились, и назвали его 11-й «Я», представляете? Ха-ха-ха! — он смеется, раскачиваясь на стуле, но вдруг возвращается на землю: — Ладно, давайте кто-нибудь быстро расскажите мне, что там в профазе первого деления мейоза?
 
В 7-м классе в разгаре математика. Один из самых сильных преподавателей республики напоминает Игги Попа: худые ноги в грубых ботинках, клетчатая рубашка, длинные прямые волосы. Коллективно решают задачку на движение.
 
— Что это у вас там уже за идея? Только я в окно отвернулся, — сокрушается Никита на третьей парте.
 
— Звонок через три минуты!
 
— Да ладно, успеем еще одну. Давайте, Сайяр Эмдасович!
 
Учитель химии Сергей Матвеев много лет работает профессиональным фотографом, но вернулся в школу по приглашению Шмакова.
 
— Я не работал в школе все эти годы, потому что мне не нравится программа. Химии в жизни много. Школьной химии в жизни нет вообще. Школьники учатся писать, какие электроны на каких орбитах, но не знают, что находится в средстве для мытья посуды. Если человек увлечен, он проходит школьную программу за месяц. Моя задача — чтобы появился интерес. Если педагог не дозрел до того, чтобы понять, что действительно нужно дать ребенку, он все возьмет из учебника и будет слепо в это верить. Он не готов отнестись к чему-то критически и создать, может быть, свою теорию. То же самое с чиновниками от образования. Нам дана концепция, мы должны ей строго соответствовать! Почему? Да не наше дело знать! — пародирует он возмущение министерских работников. — Таких как Шмаков зони просто боятся. Всю жизнь держали школы в ежовых рукавицах, а тут он распускает детей. А вдруг что случится?
 
Поэт Айрат Бик-Булатов — последний участник войны за «СОлНЦе», с которым я успеваю встретиться. Он тоже, как говорит Ольга Романова, из «шмаковской банды». Бик-Булатов — доцент кафедры журналистики КФУ. Похож на хиппаря, надевшего деловой костюм.
 
— Какого человека мы хотим получить на выходе из школы? Именно человека? Об этом у нас забывают. Идеальный ученик — это накачанный супербаллами по ЕГЭ. А у нас в колледже получались люди со свободным мышлением, с активной гражданской позицией. Какая-то такая порода людей. Например, как Олеся Балтусова стала помощницей президента Татарстана? Водила экскурсии по разрушающейся Казани. И президенту однажды предложила с ней пройтись…
 
— Думаете, все школы должны быть как колледж и «СОлНЦе»?
 
— Разные школы могут хорошо работать. Другое дело, что в современной российской школе мало педагогики. У меня нет ощущения, что условные заказчики образования сейчас заинтересованы в том, чтобы школа и вузы воспитывали активных личностей. Вот в программе по литературе уже предлагают считать Катерину отрицательным персонажем. При Шмакове в лицее появилась свобода, а многим детям сейчас она ведь совершенно не нужна. Сейчас большинство конформисты. Я вижу это по своим студентам. Люди заранее думают, что все решили за них, что все уже поделили. В лицее у них было все хорошо. А потом пришел Паша и вышиб их из состояния комфорта. А они ему в ответ: почему это я должен что-то решать, если директор — ты? Сам решай! В 90-е его выжили, сейчас ситуация повторяется. Такое вот дежавю. Но уже в виде фарса. Уже нет той высокой трагедии, которая была в наши времена. Но есть новые дети. И для них это первая история. Он их, конечно, не оставит.
 
P. S.
— Я уже морально готов к отъезду в Финляндию этим летом, — говорит Шмаков.
 
Мы пьем кофе. Уже совсем вечер, детей в школе нет.
— Если не будет какой-то поддержки со стороны государства, в нашей стране не выжить. Сам я заявление не подпишу, но контракт у меня истекает 31 июля. И на этот раз его, скорее всего, не продлят.
 
— А как же школа?
 
— Не знаю.
 
Молчим.
 
Коротко вздохнув, Павел резко одергивает пиджак и, широко улыбаясь, стремительно и чуть наискосок, как парусник галсом, уходит на родительское собрание».
 
Анна Титова, Русский репортер №4 (332), 30 января 2014
 
4 фев 2023