Можно долго дискутировать о правомочности воссоздания мыслей и чувств людей минувших эпох, но, на мой взгляд, такое явление, как осознанное или неосознаваемое стремление, страсть оставить что-то после себя на этой планете, относится к категориям фундаментального и общечеловеческого. Ярким примером этого порыва для меня служит фраза из египетской «Книги мёртвых»: «Произнеси моё имя, <…> ведь для тебя произнести это дуновение уст, а для меня это жизнь вечная.»

Многие тысячелетия наши предки жили в мире, в котором имена и деяния подавляющего большинства людей лишь ненадолго переживали своих обладателей, теряясь за несколько поколений бесследно. Правом на «социальное бессмертие» (и то весьма условное) обладали правящие элиты, а также отдельные особо выдающиеся личности; для среднего же жителя планеты остаться в веках могло помочь разве что пресловутое «Здесь был Вася» на произведениях человеческой культуры в широком смысле: от реальных надписей на каменных сооружениях до случайного упоминания в жизнеописаниях известной личности. В итоге >99,9% людей прошлого удовлетворяло свой внутренний запрос на «социальное бессмертие» в лоне религии и/или в естественном продолжении своего рода. Но как бы ни были всеведущи древние боги, как бы ни был ребёнок похож на своих родителей, всё же, на мой взгляд, это стремление сохранить свою личность вне времени не было в полной мере психологически удовлетворено. Не в этом ли причина столь бережного, порой истового и фанатичного отношения представителей разных народов прошлого к чести и достоинству имени и рода? В самом деле, если бы глубина веры среднестатистического человека прошлого была так велика, как нам про это часто говорят, то к чему отстаивать чью-либо поруганную честь здесь, в нашем измерении, если пантеон/Бог/Космос всё видит и знает, кто был прав, а кто не был, кто агрессор, а кто жертва? Я подозреваю, что осознанно или неосознанно общество в целом даже в доисторические времена не доверяло богам свой запрос на вечность в полной мере и волей-неволей наблюдало на практике, что стоит полностью истребить какой-то народ и разрушить его города, памятники культуры до основания, как от него не остаётся ровным счётом ничего. Наверняка это подсознательное ощущение беспомощности перед почти неизбежным забвением и являлось одним из движителей отстаивания своего культурно-информационного поля в масштабах имени, рода или религии.

С появлением в нашей жизни социальных сетей мир начал преображаться. Мы постепенно превратились в общество свидетелей: мы наблюдаем за тем, кто что репостнул, кто что прокомментировал, кто какую фотографию выложил. Но, на мой взгляд, произошло ещё и нечто более фундаментальное: впервые в истории планеты массовый человек получил более-менее гарантированную возможность остаться в веках, причём не полагаясь на интерпретации потомков, а напрямую, своими собственными словами, эмоциями, фотографиями, и остаться не в некой суммирующей сухой эпитафии, а запечатлеться во всей своей динамике. Я почувствовал, как это важно, когда в июне 2020 мой дедушка умер от рака, но его страничка ВК сохранила все наши диалоги и его комментарии. Я рад, что родственники решили не удалять её. Да, люди и в XIX веке писали письма, которые потом оставались потомкам, но всё-таки бумажное письмо — это некий итоговый конструкт в красивой обёртке, а в бытовых переписках в соцсетях отражаются те индивидуальные промежуточные процессы, которые ускользают от нас при взгляде на оформленные тексты.

К чему я это? К тому, что все мы, владеющие аккаунтами в соцсетях, уже увековечены, хотим мы того или нет. У нас есть возможность сохранить свою правду, свои чувства и мнения, оставив их общедоступными на неопределённо долгий срок. Но в связи с сегодняшней инаугурацией Джо Байдена в США я призываю с настороженностью отнестись к неограниченной власти руководств соцсетей над информационным пространством в их пределах. На мой взгляд, человечеству в целом, да и нашей стране в частности, необходимо расширить круг прав человека, включив в них право на неприкосновенность цифрового наследия. Под неприкосновенностью я понимаю в частности следующее:
• если по неким причинам соцсеть решает заблокировать аккаунт, то у неё не должно быть полномочий для полного удаления всего содержимого аккаунта, ограничения должны накладываться только на возможность генерации нового контента;
• в случае сокрытия из публичного доступа каких-либо постов/медиа и пр. по причине их несоответствия нынешней политике руководства соцсети необходимо гарантировать не полное удаление соответствующего контента, а обязательное резервное копирование с возможностью дальнейшего восстановления по прошествии определённого срока;
• гарантии невозможности сторонней модерации пользовательского контента руководством соцсети;
• через N лет после последнего использования аккаунта он должен автоматически переходить в консервированное состояние, и с этого момента соцсетям необходимо запретить удалять оттуда и вносить туда материалы по своему произволу;
• с согласия пользователя через M лет после последнего использования (где M>80, например) делать общедоступными конфиденциальные разделы аккаунтов, такие как личная переписка или личные фотографии.
На мой взгляд, если человечеству удастся договориться о некоем глобальном гарантированном хранилище наших цифровых жизней, наша реальная жизнь окажется в разы легче, ведь мы будем уверены в том, что никто не исказит нашу личную историю после нас. Не это ли и есть истинное бессмертие?

20 января 2021

Никита Алкин